Общество гурманов: [сборник] - Джеймс Блэйлок

но Сент-Ива это не искушало — никакого желания лицезреть торжества он не испытывал. Рыбы, птицы и лесные звери не заботились о высокородных особах и пышности, справляя свой нескончаемый юбилей, и в этом Лэнгдон подражал им.

Ему вспомнились нескольких малых зуйков, прилетавших в Англию только летом, найденных им и Хасбро мертвыми на сланцевом берегу реки Медуэй у Вудхэма. Элис, заядлая рыбачка, на прошлой неделе в запруде у старого моста в Айлсфорде поймала двух щук: обе оказались обезображены наростами, с рыхлым, полинявшим телом. Стоки с бумажной фабрики больше скапливались ниже по течению, особенно вдоль края Вудхэмской низины, но попадали и в Айлсфорд, когда реку Медуэй поднимал прилив. К счастью, пруд на их земле с незапамятных времен наполнялся из ключа и давал достаточно воды для полива хмеля и огородов. Сент-Иву пришло в голову, что они живут словно на островке. «Увы, — констатировал он с некоторой ностальгической грустью, — острова легко уязвимы».

Действительно, у них на островке многое менялось. Хасбро и миссис Лэнгли собирались пожениться через две недели. Много лет миссис Лэнгли служила у Сент-Ива кухаркой, домработницей, а в последнее время еще и няней. И вот ей предстоит стать миссис Хасбро Доджсон. Сам Хасбро, когда-то слуга Сент-Ива и самый настоящий мастер на все руки, давно стал его другом и компаньоном. Они много лет уже и думать забыли о том, кто слуга, а кто хозяин. К радости Сент-Ива, Хасбро и миссис Лэнгли решили поселиться неподалеку, хотя и скопили достаточно для независимой жизни. Фасад их домика из известняка виднелся за прудом.

Из сарая появился муж Матушки Ласвелл, Билл Кракен, а за ним кучер Гилберта Фробишера, Боггс: они несли длинный деревянный стол в дополнение к другому такому же, уже стоявшему на траве в окружении дюжины стульев. За первым столом, уставленным вазочками с клубникой и очищенными грецкими орехами, восседала Матушка Ласвелл, в пышном шафранно-желтом одеянии, а напротив нее — Гилберт Фробишер; перед каждым стояла бутылка пива.

Ферма «Грядущее», владения Матушки Ласвелл, представляла собой коммуну спиритуалистов богемского толка, совершенно не терпящих любые проявления жестокости, злобы и пренебрежения к природе. Фробишер с несколько показным интересом слушал Матушку, излагавшую свои претензии к бумажной фабрике «Мажестик». Ее женское общество, «Друзья реки Медуэй», решило объявить войну упорствующей в неподчинении фабрике. Это она попросила Сент-Ива и Хасбро собрать пробы воды и мертвых животных на реке, что Сент-Ив с готовностью и проделал. Достойная женщина, пример доброжелательства, Матушка обладала умением втягивать всех вокруг, особенно Сент-Ива, в свои затеи. Ему это, конечно, льстило. Матушка явно была очень высокого мнения об Элис и о нем самом, однако иногда казалось, что эта женщина, как говорится в книге Иова, рождена на страдание, как искра, чтобы устремляться вверх.

Сент-Ив услыхал веселый стук деревянных бит по кеглям со стороны лужайки, где Элис принимала вызов, брошенный Хасбро и миссис Лэнгли. С Элис в паре играла Клара Райт — одна из питомиц матушки Ласвелл, с которой дружил Финн Конрад. Клара была слепа, но, казалось, обладала — и, видимо, действительно обладала — сверхъестественной способностью различать свет. Она с необыкновенной точностью сбивала кегли битой, прицеливаясь вытянутым вперед локтем (которым она «видела»), и метала биту сбоку, ловко выбивая кеглю из круга. Такие вещи не поддавались разумному объяснению, но, как заметила Элис, с битой и кеглями не поспоришь.

Сент-Ив неожиданно осознал, что сторонится гостей, словно неприветливый хозяин, и поспешил взять бутылку пива и присоединиться к Матушке Ласвелл и Гилберту Фробишеру за столом. Гилберт подтолкнул к нему вазочку с грецкими орехами и обратился к Матушке Ласвелл:

— Однако, видите ли, мэм, будь я пайщиком, я мог бы убедить его сделать на фабрике изменения для общей пользы.

— Нет, мистер Фробишер, не получится, ведь всем правит всемогущая прибыль, — спокойно ответила Матушка Ласвелл. — Они уже затаскали эту тему до дыр, даже в газете писали — осаждение шлама, угольные фильтры и тому подобные вещи. Но это одна болтовня. В результате только мертвые рыбы и птицы, да больные девушки в придачу. Вы сами мне рассказали — несчастная Дейзи Дампел уже харкает кровью. Этот сладкоречивый Чарлз Тауновер не человек, а засохшая смоковница. Не пройти ему в Божье игольное ушко, что с верблюдом, что без, а уж его сын — тот просто исчадие ада. С такими людьми можно только опуститься на их уровень, мистер Фробишер, возвысить их до себя вам не удастся. Как же я устала от негодяев! Вы, я знаю, к ним не принадлежите. Профессор рассказывал, что вы построили целое крыло в Музее естествознания.

— Да, мэм, то есть я дал деньги на строительство — Птичье крыло, так я его называю, ха-ха. Признаюсь, я интересуюсь сохранением природы, и меня беспокоит то, что вы рассказываете, — Гилберт взял из вазочки несколько грецких орехов и кинул себе в рот.

— Тогда придете на собрание «Друзей» завтра вечером? — спросила Матушка Ласвелл. — Приедут интересные люди из Лондона, я запланировала развлечения. Заслушаем результаты доктора Пулмана и, возможно, увидим бумажную фабрику в другом свете, несмотря на эту изысканную бумагу, что вы мне показали. Ничего не имею против их бумаги, могу вас уверить. Профессор придет на наш вечер. Не так ли, профессор?

— Непременно приду, — ответил Сент-Ив. — Элис — член общества, и миссис Лэнгли тоже.

— В таком случае и я приду, — согласился Гилберт, как показалось Сент-Иву, без особого энтузиазма. Фраза Матушки Ласвелл о том, что «приедут интересные люди из Лондона», без сомнения, означала ее друзей из Фабианского общества и товарищества «Новая заря», в число которых входили отъявленные социалисты, недавно арестованные за подстрекательство к мятежу, хотя обвинения позже и сняли. Явно ожидался весьма интересный вечер, в том или ином смысле слова.

Они перешли на более нейтральную тему, заговорили о сделанных Элис и Сент-Ивом усовершенствованиях в хозяйстве — о водопроводе и канализации в домиках сборщиков хмеля, с полем фильтрации из камней и песка в низине за домами, сейчас покрытым сине-зеленым ковром клевера…

Рассказ Сент-Ива прервал смех его детей, Клео и Эдди, которым сразу понравилась Ларкин. Ларкин, живя у богатого Гилберта Фробишера, не чуралась роскоши, но не утратила и толики присущего ей авантюризма. Она сразу приняла Клео и Эдди в свою пиратскую шайку. Дети ездили на прогулку в сторону фермы «Грядущее», усевшись на Доктора Джонсона, домашнего слона, и появились из-за деревьев, сидя в разукрашенном седле на его спине. Финн Конрад, молодой человек, ставший членом семьи Сент-Ивов несколько лет назад, живущий в маленьком